Согласно современным представлениям глаз вовлекается в патологический процесс при подавляющем большинстве общих соматических, инфекционных, опухолевых, нейроэндокринных, наследственных и др. заболеваний [2, 8]. Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, существует синхронность эмбриогенеза тканей глаза и ряда других органов. Во-вторых, имеется анатомическая близость околоносовых пазух и зубов. В-третьих, морфологической основой ряда наследственных заболеваний органа зрения и различных структур организма является поражение соединительной ткани. В-четвертых, глаз, как забарьерный орган, является мишенью системного иммуновоспалительного патологического процесса. В-пятых, генерализация инфекционного процесса из различных структур организма может приводить в том числе и к поражению органа зрения по механизму системной воспалительной реакции. В-шестых, наследственные болезни обмена веществ являются основой ряда наследственных заболеваний органа зрения [3].
Важную роль в развитии сочетанных соматических заболеваний играет соединительная ткань [4]. Многие элементы соединительной ткани участвуют в иммунных процессах из-за наличия в ней макрофагов, тучных клеток, лимфоцитов и плазмоцитов, лейкоцитов, моноцитов, которые задействованы в процессе иммунной защиты организма, осуществляют фагоцитоз, секретируют монокины, лизоцим, интерферон, интерлейкины, ряд факторов системы комплемента и др. Естественно, патология соединительной ткани вызывает и дисфункцию иммуннокомпетентных клеток [4, 7].
Собственные клинические исследования показывают, что у детей школьного возраста с клиническими проявлениями вторичного иммунодефицита сопутствующая патология наблюдается в 64,2% случаев, а в ее структуре на первых местах стоят заболевания лимфоглоточного кольца и заболевания глаз [6].
Рассмотренные обстоятельства требуют дальнейшего изучения проблемы связи органа зрения с патологией лимфоглоточного кольца, прежде всего в эксперименте, путем моделирования [9].
Цель
Изучение особенностей микроциркуляции заднего сегмента глаза и оценка ультраструктурных изменений сетчатки в условиях экспериментального хронического тонзиллита.
Материал и методы
Рис. 1. Глазное дно экспериментальных животных контрольной группы
Рис. 2. Оптическая когерентная томография сетчатки животных контрольной группы
В качестве экспериментального вторичного иммунодефицитного состояния использовали модель хронического тонзиллита [1]. Экспериментальная модель создана на 15 кроликах-самцах породы «шиншилла», 5 кроликов составили контрольную группу.
Способ моделирования хронического тонзиллита заключался в следующем. Кроликам породы «шиншилла» после тиопенталового наркоза и последующей фиксации животных, с использованием роторасширяющего инструмента в параминдаликовую клетчатку и в область верхнего полюса небных миндалин инъекционно туберкулиновым шприцем вводили Staphilococcus aureus в дозе 3 млн. микробных тел.
Клиническую оценку состояния глаз кроликов проводили через месяц после начала эксперимента с помощью офтальмоскопии и оптической когерентной томографии на сканере «Stratus ОСТ-3000» («Carl Zeis», США) по протоколу «Линейный». Оценивалась архитектоника слоев сетчатки, толщина слоя нервных волокон, пигментного эпителия и хориоидеи.
Оценка состояния микроциркуляции заднего сегмента глаза кроликов проводилась при помощи контактной лазерной допплеровской флоуметрии (ЛДФ) на анализаторе ЛАКК-02 (НПП «ЛАЗМА», НПО «Биофизика», Москва) с использованием гелий-неонового датчика длиной волны 0,63 мкм [5]. При записи допплерограммы с заднего сегмента глаза датчик устанавливался на глазное яблоко в 5-6 мм от лимба при максимальном открытии глазной щели.
Рис. 3. Глазное дно экспериментальных животных через месяц после моделирования хронического тонзиллита. Участки атрофии ПЭС
Рис. 4. Оптическая когерентная томография сетчатки экспериментальных животных через месяц после моделирования хронического тонзиллита
Микрогемодинамику у животных с моделированным хроническим тонзиллитом изучали под общей анестезией. Применяли двухкомпонентный наркоз: для премедикации вводили внутримышечно 2% раствор ксилозина гидрохлорида (рометар). Через 10-15 минут внутривенно в краевую вену уха вводили золетил-50 в дозе 6,6 мг/кг массы тела. Замеры проводились в течение 5 мин.
Фоторегистрация глазного дна осуществлялась на ретинальную камеру.
Морфологические исследования небных миндалин проведены через месяц после начала моделирования. Животных выводили из опыта путем введения воздуха в ушную вену, после чего осуществляли препарирование небных миндалин кроликов.
Кусочки ткани небных миндалин фиксировали в 2,5% растворе глутаральдегида на 0,2 М какодилатном буфере, промывали в дистиллированной воде, обезвоживали в растворах ацетона восходящей концентрации и высушивали методом перехода через критическую точку. Полутонкие срезы, полученные на полосковом микротоме Richert толщиной 6-7 мкм, окрашивали гематоксилином и эозином по общепринятой методике. Гистологические препараты исследовали на световом микроскопе «Фотомикроскоп 3» («Opton», Германия). Фоторегистрацию осуществляли на цифровую камеру в комплекте аппаратно-программного комплекса автоматической морфоденситометрии «Диаморфобъектив» (компания «ДиаМорф»).
Рис. 5. Небная миндалина. Складки слизистой оболочки. Ув. 16,3х10
Рис. 6. Небная миндалина. Слущенные клетки эпителия. Ув. 16,3х10
Результаты
Рис. 7. Небная миндалина. Десквамация эпителия. Ув. 16,3х10
Рис. 8. Небная миндалина. Полиморфно-ядерный инфильтрат в эпителиальных складках. Ув. 16,3х10
По данным ОКТ средняя толщина сетчатки ниже зрительного нерва у животных контрольной группы составляла 135,6±5,4 мкм (рис. 2).
У опытной группы животных через месяц от начала проведения эксперимента офтальмоскопически выявлялись очаговая гиперпигментация и очаговая атрофия ПЭС (рис. 3).
Преретинальные слои стекловидного тела у опытной группы животных на оптических томограммах выглядели оптически прозрачными в 100% случаев. Через месяц от начала проведения эксперимента отмечено увеличение толщины сетчатки в среднем до 149,3±6,2 мкм, что несколько превышало показатель контрольной группы животных (рис. 4). В пигментном эпителии сетчатки определялись признаки очаговой гиперплазии. Средняя толщина пигментного эпителия опытной группы животных по сравнению с контролем была увеличена и составляла 45,0±3,0 мкм (р<0,05). Толщина пигментного эпителия сетчатки в контрольной группе животных составляла 33,0±2,0 мкм.
У животных после моделирования хронического тонзиллита определялись дегенеративные изменения в слое нервных волокон сетчатки. Толщина слоя нервных волокон сетчатки у животных опытной группы составляла 64,3±3,5 мкм (р<0,05), что достоверно меньше толщины слоя нервных волокон контрольной группы животных (100,0±5,0 мкм).
У животных опытной группы наблюдалось также уменьшение толщины хориоидеи (в среднем до 64,0±4,0 мкм). В контрольной группе животных толщина хориоидеи составляла 85,0±5,0 мкм. При этом прослеживалась связь снижения толщины хориоидеи с увеличением толщины пигментного эпителия сетчатки.
В результате проведенного исследования выявлены также некоторые особенности в микроциркуляции заднего сегмента глаз животных после моделирования хронического тонзиллита. Так, среднее значение показателя перфузии (М), среднеквадратичного отклонения амплитуды колебания кровотока (?), коэффициента вариации (Kv) в заднем сегменте глаза животных опытной группы статистически значимо меньше аналогичного показателя глаз контрольной группы животных (табл. 1).
Рис. 9. Небная миндалина. Воспалительный инфильтрат и отек подэпителиального слоя эпителия. Ув. 16,3х10
Рис. 10. Небная миндалина. Расширенные сосуды с интенсивным сладжированием и воспалительным инфильтратом. Периваскулярный склероз. Ув. 16,3х10
Данный факт свидетельствует, по-видимому, о повышении периферического мышечного сопротивления артериол. Сказанное подтверждает изменение амплитуды нейрогенных колебаний (Ан), которая уменьшилась с 0,53±0,05 до 0,37±0,05 пф. ед. (р<0,05). Снижение флаксов нейрогенного диапазона также указывает на увеличение артериолярного тонуса, определяемого нейрогенной активностью.
Амплитуда эндотелиальных колебаний, обусловленная функционированием эндотелия и выбросом им вазодилятатора оксида азота (NO), также уменьшилась с 0,36±0,02 до 0,25±0,04 пф.ед. (р<0,05). Амплитуда дыхательных колебаний достоверно снижена в группе животных с моделированной хронической патологией, что, по-видимому, свидетельствует о повышении микроциркуляторного давления, а достоверное снижение амплитуды кардиоритма указывает на снижение пульсовой волны.
При морфологическом исследовании препаратов небных миндалин контрольной группы кроликов выявлены были незначительные размеры органа с выраженным ветвистым строением крипт (рис. 5). Паренхима миндалин представлена двумя образованиями: лимфатическими узелками и окружающими их скоплениями лимфоцитов. В фолликулярных узелках достаточно четко выявлялся светлый реактивный центр с более крупными и мелкими клетками по периферии, вокруг которого располагались парафолликулярные образования, доля присутствия последних варьировала. В углублениях крипт лимфоидная ткань находилась почти вплотную по отношению к эпителию, но чаще между эпителиальным пластом и лимфоцитами наблюдались различные по степени выраженности поля волокнистой соединительной ткани.
Внутренняя поверхность миндалин, обращенная к зеву, покрыта была многослойным плоским неороговевающим эпителием. Толщина эпителия менялась за счет количества клеточных слоев. В глубине крипт содержалось меньшее количество слоев эпителиального пласта. Наблюдалась единично выраженная лимфо-лейкоцитарная инфильтрация эпителия, с одновременным проявлением десквамации эпителиальных клеток (рис. 6).
Подэпителиальный слой небных миндалин представлен был рыхлой волокнистой тканью с характерными для данного вида ткани структурными компонентами: коллагеновыми волокнами и примерно равным по объему межклеточным веществом, в котором наблюдались клетки фибробластического ряда и макрофаги. Объем соединительной ткани под эпителием незначительный, местами не просматривался. В этом случае парафоликулярные образования вплотную прилегали к эпителиальному пласту. Строма небных миндалин, представленная септотяжами, идущими от капсулы в глубь миндалины, была слабо выражена. Она представляла собой тонкие волокнистые структуры без формирования пучков коллагеновых волокон с немногочисленным клеточным составом.
Рис. 11. Небная миндалина. Соединительно-тканные тяжи в парафолликулярной зоне. Ув. 16,3х10
Рис. 12. Небная миндалина. Некротические изменения паренхимы. Ув. 16,3х10
Следует также отметить, что присутствие папиллярных выростов эпителия лакун, несомненно, способствует задержке лимфоцитов и лейкоцитов и таким образом усугубляет патологический процесс.
Для клеточного состава эпителия характерны дистрофически-деструктивные процессы, что находило свое выражение в вакуолизации базальных клеток, единичном присутствии пикнотически измененных клеток шероховатого слоя и значительно выраженном уменьшении содержания кератогиалиновых гранул и/или их, в основном по периферии, неравномерном распределении в клетках.
Под истонченным эпителием определялся расширенный подэпителиальный слой. Визуально отмечалось значительное увеличение объема соединительной ткани (рис. 9).
Морфологические изменения наблюдались и со стороны сосудов миндалин. Они были расширены, интенсивно сладжированы, в сладже выявлялся лимфо-лейкоцитарный инфильтрат (рис. 10). Отмечались периваскулярные склеротические изменения, что выражалось образованием вокруг мелких и средних сосудов муфтообразных разрастаний соединительной ткани с присутствием в ней клеточных элементов.
Для некоторого количества гемокапилляров и венул были характерны признаки запустевания, при этом ткань вокруг них и участки сосудистых стенок были подвержены гиалинозу.
Изучение паренхимы небных миндалин с помощью светового микроскопа выявило процесс разрастания соединительной ткани, что проявилось образованием выраженных тяжей вокруг фолликул. В соединительнотканных тяжах наблюдались крупные клетки фибробластического ряда, что позволило сделать предположение о возможности замещения паренхимы миндалины соединительной тканью за счет трансформации фибробластов (рис. 11).
Одновременно с разрастанием соединительной ткани наблюдалась выраженная гипертрофия фолликулярных образований на фоне явного визуального увеличения объема парафолликулярных скоплений лимфоцитов. При этом наряду с гипертрофическими изменениями лимфоидной ткани выявлялись некротические очаги измененной паренхимы небных миндалин не инкапсулированной формы (рис. 12).
Заключение
Таким образом, в условиях моделирования хронического тонзиллита с помощью оптической когерентной томографии выявлены изменения в слоях сетчатки в виде утолщения слоя ПЭС, уменьшения слоя нервных волокон, а также уменьшения толщины хориокапиллярного слоя.
Прижизненными неинвазивными исследованиями состояния микроциркуляторного русла заднего сегмента глаза отмечено повышение периферического мышечного сопротивления артериол, и, следовательно, наблюдается картина сосудистого спазма с затруднением кровотока в нутритивное русло.
Результаты морфологического исследования небных миндалин опытной группы кроликов отчетливо продемонстрировали изменения как эпителиального слоя, так и элементов соединительной ткани органа, что, в свою очередь, выражалось в разрастании соединительной ткани в подэпителиальном слое, ослаблении мышечного тонуса сосудов с одновременным изменением проницаемости сосудистой стенки и развивающимся гиалинозом. Все указанные выше изменения расценены как проявления хронического тонзиллита.
Полагаем, что хронический тонзиллит в эксперименте приводит к развитию недостаточности хориоидального кровообращения, вызывающей ишемию сетчатки. В последующем развиваются дистрофические изменения в слое нервных волокон и изменения клеток ПЭС. Изменения в клетках ПЭС в виде гиперплазии, по-видимому, представляют компенсаторно-приспособительную реакцию.
