Хрусталики на потоке

    В 1963 году 2 октября решением ВАКа С.Н. Федоров утвержден в ученом звании доцента.

    Начинает имплантировать искусственные линзы. С 63-го по 67-й Федоров со своей командой имплантировал три типа хрусталиков новой модели. Наладил свое полукустарное производство. Хрусталики делали при помощи электроплитки: нагревали формочку с пластмассой, микротисками обжимали и охлаждали вентилятором. Затем формочку разнимали специальными инструментами, пропиливали и так далее.

    Кроме Федорова искусственные хрусталики производили только небольшая голландская мастерская и английская фирма «Райнер».

    Кружок единомышленников работал слаженно, по строгому графику: до 4 часов вечера учеба в институте, до половины седьмого – дома, к 7 снова собирались, делали хрусталики, смотрели больных, назначали операции, готовили инструменты, оперировали на кроликах.

    В кабинете Святослава Николаевича стоял токарный станочек, на котором вытачивались детали для инструментов. Изготавливали специальные хирургические иглы.

    Все стали немного химиками, оптиками, инженерами, монтажниками.

    Лабораторией служил бывший туалет – трехметровая комната. Потом отвоевали часть веранды, где разместили фотолабораторию.

    Так постепенно формировалась клиника по имплантации искусственного хрусталика. Пациенты потянулись в Архангельск со всех городов Советского Союза.

    Смелому хирургу пишут бывшие пациенты с имплантированными хрусталиками, получившие возможность видеть. Еще больше писем – от людей, которые ждут этой операции. Чтобы оказать всем помощь, не хватает коек, оборудования, инструментария и врачей.

    В 1962 С.Н. Федоров впервые в мире провел офтальмологическую операцию под микроскопом. Оперировал, обложив микроскоп книгами, чтобы не свалился на пациента. С 1964 года Святослав Николаевич начал систематически делать операции под микроскопом – имплантацию ИОЛ, пересадку роговицы, операции по поводу глаукомы. Это были первые микрохирургические операции в нашей стране и первый шаг к научно-технической революции в офтальмологии. При увеличении в 12-16 раз удается рассмотреть маленькие сосуды глаза, частицы в 20-30 микрон. Микроскоп открыл перед офтальмологами новые возможности по проведению оптико-реконструктивных операций.

    Вначале многие коллеги с недоверием отнеслись к этому нововведению. Но вскоре офтальмологические операции стали немыслимы без микроскопа.

    Новые операции в офтальмологии требовали изменений в медицинском оборудовании. Валерий Захаров усовершенствовал операционный стол, сделав столики над головой больного. Оперировать стало удобнее, создавался хороший упор для рук хирурга. Но столы были слишком высокими. Тогда Валерий, мобилизовав выздоравливающих пациентов, поставил инструментальный стол, отпилив до нужной высоты ножки и укрепив в головной части подковообразную приставку.

    Утром все хирурги глазного отделения ругали студента, только Святослав Николаевич похвалил: «Правильно, будем оперировать сидя. Ни одному часовщику не придет в голову ремонтировать часы стоя, а мы стоя оперируем глаза». Постепенно к новому столу привыкли.

    Работали и над проблемой отслойки сетчатки. В Москве была получена новая жидкая пластмасса, которой заинтересовался Святослав Николаевич. В 1963 году химики Т. Красовская и Л. Соболевская из Московского института кремнийорганических соединений синтезировали для него полиметилсилоксан, жидкий полимер на основе кремния. Жидкую силиконовую пластмассу успешно ввели кроликам в полость стекловидного тела. После чего сделали несколько операций больным с тяжелыми отслойками сетчатки, введя в глаза пластмассовые жидкие «пломбы». Отслойки легли на место. Теперь эта технология широко используется при лечении отслоек сетчатки.

    В кружке занимались и разработкой технологии изготовления кератопротезов. Была создана оснастка, сделаны первые образцы. Выполнялись экспериментальные операции по изменению роговицы.

    Но Федорову хочется успеть больше. Из писем А. Аграновскому: «10 дней тому назад сделали 3 операции больным с тяжелыми, почти безнадежными отслойками сетчатки… В четверг впервые будем оперировать катаракту и одновременно вводить в глаз искусственный хрусталик. Раньше мы всегда делали операцию в два этапа… Одолевают письма. Принесли их мне по приезде штук 500, а сейчас ежедневно приходит 30-40… Есть даже телеграммы. Ведь ждут люди, надеются… Время летит бешено. Так и жизнь пролетит. «Машина времени» необходима. Жму руку. Федоров».

    Чем популярней становится Федоров, тем больше недовольства выказывают коллеги-офтальмологи. В центральной газете появилась статья главного офтальмолога страны с критикой «попыток вставлять в глаз искусственные линзы», от которых «…больше опасностей, чем пользы», потому что это инородное тело.

    Святослав Николаевич вызывал больных для операций прежде всего из тех районов, где его не признавали. Когда пациенты возвращались домой, местные врачи уже не могли отмахнуться от методов Федорова.

    В марте 1965 года Святослав Николаевич снова женился.

    В апреле в «Известиях» вышел очерк А. Аграновского «Открытие доктора Федорова». Написать о нем раньше, не имея отдаленных результатов, ему не позволяла журналистская этика и ответственность. Время показало, что Федоров был прав. Аграновский описывает борьбу новатора с бюрократами от науки, его поиски и успехи.

    «Вы бросили мощную бомбу. Спасибо за выручку!» – благодарит Святослав Николаевич. «Борьба только начинается», – был ответ.

    Публикация возымела эффект. В те времена к прессе прислушивались. Вскоре Минздрав издал приказ об организации в Архангельске экспериментальной научно-исследовательской лаборатории искусственного хрусталика и обязал «Вестник офтальмологии» напечатать статьи Федорова. В официальном ответе Министерства редакции значилось, что оно приняло к сведению критику в отношении некоторой тенденции к монополизму в данной области науки.

    Очерк поднял авторитет нового направления и способствовал его развитию.

    В Архангельск приехала комиссия Минздрава во главе с профессорами из Одессы Гундоровой и Бушмич, чтобы убедиться в правдивости публикации. Они пришли было в восторг, но, получив команду

    от директора института имени Гельмгольца Трутневой, на заседании Ученого совета дали отрицательное заключение. Только благодаря вмешательству Аграновского, который отдыхал в Карловых Варах с заместителем председателя Ученого совета профессором Геннадием Константиновичем Ушаковым, работу не закрыли. Федоров мечтает о собственном институте с лучшей в мире аппаратурой, уникальными операциями, куда люди будут приезжать со всего света лечиться и учиться.

    В конце 60-х молва о докторе из Архангельска, который возвращает зрение безнадежно больным, разнеслась по стране и стала проникать за границу. Но чем мог помочь им врач с небольшим коллективом в маленькой больнице с переполненными палатами? Больные жаловались на недопустимые условия в клинике, холод. Дороги в Архангельске с деревянными покрытиями, весной и осенью их заливало водой, доски всплывали и вылетали, на машине не проедешь.

    Разбираться с жалобами в Архангельск приехал заместитель министра здравоохранения. Было решено перевести лабораторию в Москву и дать клинику с новейшей аппаратурой.

    Однако ожидание затянулось. Федоров не сидел сложа руки, а договорился с директором клиники в Киеве профессором Плитасом, который собирался на пенсию, стать его преемником. Но вмешался случай, и другой врач занял это место. В Москве Федорова поддержал министр Борис Васильевич Петровский.