Святослав Федоров: Моя политика — спасение слепых

    Казалось бы, Святослава Николаевича Федорова знают если не все, то многие. Но главным образом лишь как генерального директора Межотраслевого научно-технического комплекса (МНТК) «Микрохирургия глаза», члена-корреспондента Российской академии наук или председателя высшего совета Партии самоуправления трудящихся.

    Он родился 8 августа 1927 года на Украине в семье командира дивизии Красной Армии. Отец был репрессирован в 1938 году и приговорен к 17 годам лагерей.

    В 1943 году после окончания школы Святослав поступил в Ереванское артиллерийское училище. В 1944 году переведен в 11-е подготовительное училище ВВС, однако не смог его окончить, так как в 1945 году в результате несчастного случая потерял ступню. В 1952 году окончил в Ростове-на-Дону медицинский институт.

    В 1960 году Федоров создал искусственный хрусталик и провел экспериментальную операцию по его имплантации.

    В 1979 году был создан Институт микрохирургии глаза, директором которого стал Святослав Федоров. К настоящему времени проведено около 2,5 млн успешных операций.

    28 октября 1992 года в Московской области было зарегистрировано акционерное общество закрытого типа «Протасово – МГ». Президентом общества является Святослав Федоров.

    Был членом КПСС с 1957 по 1990 год. В 1989 году избирался народным депутатом СССР.

    В октябре-ноябре 1991 года С. Федоров рассматривался в качестве одного из вероятных кандидатов на пост премьер-министра России, однако от предложения занять этот пост отказался.

    В сентябре 1993 года подписал от имени сотрудников МНТК «Микрохирургия глаза» письмо президенту Ельцину с требованием отменить указ о роспуске парламента и восстановить системы жизнеобеспечения Дома Советов.

    Депутат Государственной думы. Женат. Имеет четырех дочерей.

    – Святослав Николаевич, говорят, что употребление моркови помогает сохранить зрение. Правда ли это?

    – Человек должен есть разнообразную пищу. Таким образом он получает достаточное количество микроэлементов, которые входят в состав ферментов и гормонов, – а это как бы менеджеры нашего обмена веществ. Они решают, как доставить электроны солнца или растворить то или иное вещество, то есть они заведуют огромной химической лабораторией, ведь в нашем организме всего лишь за одну секунду происходит пять миллиардов реакций только в одной клетке. Каждая клетка – огромный химический завод. Трудно сказать, какая пища полезна, а какая вредна, ведь глаз – самый крепкий орган человеческого организма. Мы умираем от старости, а на глазах нет морщин, роговица блестящая, в течение жизни она почти не мутнеет.

    – Это, очевидно, свойственно старшему поколению, но не нынешнему. Новое поколение, несмотря на более комфортные жизненные условия, здоровым назвать трудно. Заболевания часто проявляются в самом раннем возрасте. Увеличивается и процент близорукости у детей. Как с этим бороться?

    – Ну сейчас-то с этим проблем нет. Мы научились «разговаривать» с клетками – они, как и женщины, способны рождать ткань – новые белковые молекулы. Если этим клеткам нанести ранение, они моментально начинают восстанавливаться. Но для того чтобы они начали регенерировать, нужна своеобразная сперма, которая бы сделала их «беременными». И этой «спермой» являются остатки молекул, которые разрушают коллаген, – они-то и подают сигнал: делайте новые молекулы. Поэтому при прогрессирующей близорукости оболочка глаза (склера) слабая – она не выдерживает глазного давления, растягивается и утончается. Для того чтобы сделать склеру более толстой, есть много методов. Специальный разрушенный коллаген, который берется из свиных глаз, через микроразрез вводится в глаз человека. Осколки молекулы коллагена проникают в фибропласты, а те в свою очередь «беременеют», становятся толстенькими и начинают выделять новые молекулы.

    Таким образом за год близорукость полностью останавливается. Чем раньше сделать такую операцию, тем лучше для ребенка, потому что после двадцати лет, когда рост организма заканчивается, как правило, стенка глаза становится более прочной и перестает растягиваться. А если ребенок плохо видит в шесть лет – вы представляете, что с ним будет в двадцать, если учесть, что близорукость прогрессирует на пол-единицы в год! Это же семь-восемь диоптрий – практически полуслепой человек.

    Самое интересное, что такие операции делаются пока только в России. В 1967 году впервые их начал делать профессор Нестеров. Затем эту методику улучшил профессор Пивоваров – сделал ее более безопасной и менее травматичной. Отпала необходимость в крючках, с помощью которых девятимиллиметровое кольцо из коллагена проводили через весь глаз. Характер этой операции все же химический. Со временем она превратилась в обыкновенную прививку.

    – Какой процент близоруких людей в нашей стране?

    – В России 20%, в Китае, Корее, Японии – 45%. Близорукость зависит от анатомии. У южных народов кожа тонкая, поэтому склера тоже тонкая – это ведь та же кожа. А мы – русские – толстокожие, а иначе как от холода спрятаться.

    – А еще говорят, что плохое зрение передается по наследству?

    – По наследству передается строение кожи. Нормальный глаз должен иметь длину 23,5 миллиметра, а при близорукости глаз немного удлиняется. Так и в жизни – иметь рост метр девяносто – нормально, а два с половиной – это уже аномалия или болезнь. До четырех-пяти диоптрий близорукость не страшна – это вариант строения, вариант оптики.

    – Но есть и слепые от рождения дети. Существует ли для них надежда когда-нибудь увидеть свет?

    – Мы видим не глазом, мы видим мозгом. Самый главный глаз – затылочная кора. Если здесь у ребенка что-то нарушено – опухоль, воспалительный процесс, неполноценное анатомическое строение глаза: отсутствует сетчатка или палочки с колбочками – это безнадежный случай.

    – Наверное, бессмысленно интересоваться сегодня тем, что делает для слепых от рождения детей наше правительство? И все же…

    – К сожалению, кроме интернатов наша страна пока ничего не имеет. В нормальных богатых странах не только правительство, но и сами люди относятся к таким детям даже с большим вниманием и заботой, чем к здоровым. Для них разрабатываются специальные учебные программы, книги. Эти дети работают наравне со всеми и не чувствуют себя инвалидами. У нас же главное – поскорее упрятать ребенка в интернат, изолировать его от сверстников, тем самым сделать из него закомплексованного, обозленного на всех человека.

    – Очевидно, и проблемами таких детей вы сейчас занимаетесь в Комитете по охране здоровья?

    – Я пытаюсь убедить правительство сделать врачей хозяевами своего труда. Отдать крупные больницы в трастовое управление бесплатно, так как врач занимается благотворительной деятельностью. Я хочу, чтобы инициатива врача могла реализоваться. Сегодня врач – самый обыкновенный батрак. Мы живем в жестком рабовладельческом обществе.

    – Как вам удается совмещать политическую деятельность и работу врача?

    – Моя политическая деятельность – спасение слепых. Я занимаюсь политикой как прагматик, ведь если в политике будет кризис, он будет и в экономике. В этом случае у больных людей не хватит денег на лечение, а у государства не будет средств оплатить это лечение, тогда весь МНТК будет закрыт, а это огромная, четко налаженная система. Для меня политика – не альтруизм, который должен быть в ее основе, а попытка спасти ту систему, которая просто необходима людям. Эта система – медицина.

    – Как отразились кризисные явления в стране на состоянии вашего дела? Какие изменения произошли в отечественной офтальмологии за несколько лет?

    – Отечественная офтальмология, включая и наш институт, дала миру кератотомическое и лазерное лечение близорукости, лечение с помощью имплантации специальных положительных и отрицательных линз внутри глаза, операции с минимальным риском от глаукомы, различные виды искусственных хрусталиков и внедрение их в практику. Мы дали миру новые виды лазера для лечения близорукости и катаракты, разработали новые методы лечения диабета глаза при помощи специально отработанных операций для изменения биохимического обмена внутри глаза, новые виды операций при отслойке сетчатки – прибивание сетчатки специальными биологическими и металлическими гвоздями и закрытие там отверстий, создание веществ, которые позволяют расправить сетчатку за счет своего веса. На сегодняшний день мы имеем 14 методик, в других странах офтальмологи владеют одной-двумя методиками, как правило, позаимствованными у нас.

    – Каким лазерным установкам можно доверить свои глаза?

    – Российские наиболее эффективны. Наши лазеры сегодня используются в Токио, Осаке, Сан-Марино, во многих других городах. Японские вылечивают максимум 10 диоптрий, наши же – до 25 диоптрий. Наши ученые и инженеры в Институте общей физики сделали лазер таким образом, что после операции роговица становится многофокусной, такого в мире еще никто не делает. Кстати, совсем недавно я сделал себе и жене операцию лазером. У нас была дальнозоркость. Как видите, живы-здоровы.

    – Как вы относитесь к появлению частных клиник?

    – Частник никогда не сможет позволить себе купить новые дорогие установки, овладеть высокими технологиями. Допустим, наш МНТК ту же лазерную установку за 600–700 тыс. долларов окупит за несколько месяцев, а частник – за несколько лет, ему нет смысла идти в ногу со временем. Вы не представляете, сколько полуслепых жертв этих частных клиник мы вылечили.

    – Насколько, на ваш взгляд, правы те, кто утверждает, что можно улучшить зрение упражнениями для глаз? Как в этой связи вы относитесь к книге Бейтса «Как улучшить зрение без очков»?

    – Это все ерунда. Человеческий глаз – самый настоящий механизм. Если что-то сломалось – нужно менять или подновлять. Иногда и в профилактических целях, чтобы предупредить заболевание. Я думаю, в будущем будет как раз такая медицина.

    – Контактные линзы – вещь безопасная?

    – Вещь неплохая, но в современном мире контактные линзы становятся ненужными.

    – И все-таки – линзы портят глаза?

    – Относительно. У глаза теряется чувствительность, он перестает ощущать царапины или мелкие повреждения, и поэтому у людей, длительно носящих контактные линзы, чаще возникают язвы роговицы. Как-то знаменитая американская актриса однажды на приеме решила продемонстрировать всю «пользу» контактных линз. Взяла вилку со стола и прямо по глазу стучит. Видите – она перестала чувствовать колющие предметы – эпителий стал толстым, волокна чувствительных нервов атрофировались – а это очень опасно.

    – Святослав Николаевич, кроме того, что вы – врач, политик, вы еще и фермер. Ваша ферма была создана с коммерческой целью?

    – Мы хотим помочь крестьянам, которых наша система превратила в полузэков в бессменных телогрейках, которые каждый день спасаются от кошмара реальности тем, что беспробудно пьют водку. Крестьяне – корни России, чего не понимает наше правительство. Мы же хотим доказать, что крестьяне – не быдло и если им хотя бы не мешать, у них все получится.

    С каждым годом дела на нашей ферме идут все лучше и лучше – у нас есть овощные хозяйства, лошадей разводим, сейчас запускаем свиноводческий комплекс, закупаем десять новых коров на племзаводе. Причем мы не стремимся к огромной прибыли, мы хотим, чтобы люди, которые там работают, жили с ощущением пусть не счастья, но хотя бы удовольствия. Мы занимаемся гуманным делом.

    Впрочем, больных мы оперируем тоже не для того, чтобы загрести как можно больше денег, а чтобы получить удовольствие от того, что сделали что-то полезное людям.

    – Кстати, что вы думаете об антикризисной программе правительства?

    – От размеров налогообложения ничего не изменится – мы не будем больше производить. Что такое экономика? Много товаров и много денег. Если товары и деньги распределяются равномерно, значит, народ богатый. Производство – основа экономики. Финансовая система только помогает ей. У нас же наоборот: финансовая система – это главное, то есть опять телега впереди лошади. Сейчас наша страна находится в состоянии предсмертной агонии. Через некоторое время налоги станут настолько большими, что шестьдесят процентов из них мы будем отдавать Западу. Поэтому я предлагаю сразу стать налогоплательщиками Америки или Германии. Все дешевле обойдется.

    Антикризисная программа не решает главного вопроса – производительности труда, производства, инвестиций в те направления деятельности, которые могут дать деньги. Это не программа созидания новых денег, а программа перераспределения существующих маленьких денег.

    Я считаю, что нормальная страна должна иметь только один налог – налог с продаж. Весь наш валовой продукт – 400 млрд. В процессе продажи и покупки этого продукта 100 млрд получает государство в качестве налогов. Ни у кого нет головной боли. И никому не нужны 183 тыс. налоговых полицейских. Вся сегодняшняя налоговая система – для рабов, чтобы их оболванивать.

    – Почему все ограничивается лишь призывами поддержки отечественных производителей?

    – Потому что наше правительство находится в плену у Запада, который его кормит и поит, дает возможность зарабатывать огромные деньги, поэтому правительство занимается своей эгоистической программой – каждые четыре года стать богатым, так, чтобы потом и их правнуки могли кормиться.

    Нет задачи сохранить страну и сделать российского гражданина свободным. Стоит задача развалить Россию, превратить страну в отдельные республики, которые втихаря можно скупить. Если так дела пойдут и дальше, великая Россия превратится в колонию. Надо остановиться, пока не поздно.

    – В заключение вопрос о хлебе насущном. Как вы относитесь к еде? Любите ли готовить?

    – Нет, не люблю. Люблю есть простую пищу – сырую рыбу, сырое мясо. Еда для меня ничего не значит, о ней даже и не думаю. Все блюда я рассматриваю как электроны солнца. И какая разница, как я их получаю, с горьким вкусом или со сладким.

    

    Беседу вела Светлана Казакова

    «Провиант», 1998 г., № 9